Даже отсюда видно, что сталь полуторника, который словно влитой лежит в его руке, не уступает той, из которой выковано оружие Леры. А его незнакомая стойка и спокойствие заставляют мое сердце тяжело биться.

Этот противник очень опасен. Тем более…

– Будь осторожен – женщины даймонов тоже воины и мало в чем уступают мужчинам. А некоторые… – и ее взгляд затуманивается, а на лице появляется странная улыбка, так мало напоминающая мою невесту, – и значительно превосходят.

И она, прежде чем я успеваю что-либо ответить, кидается вперед, атакуя. Так грациозно и уверенно, что у меня не возникает и тени сомнения в том, кто сейчас ведет тело Леры в этой смертельной схватке.

Вот только ни переживать, ни наслаждаться зрелищем возможности у меня нет. Потому что женщина, что прекраснее всех, кого я видел, тенью несется ко мне, втягивая в свою игру.

Этот стиль владения оружием мне незнаком, и я вынужден максимально сосредоточиться на том, чтобы лезвие ее меча не оборвало мою жизнь, которая стала для меня нынче очень дорога.

Время словно замедлило свой ход, и только ощущение усталости постепенно накапливается в теле, словно намекая на то, что схватка длится достаточно долго, для того чтобы потребовать ее немедленного завершения. Но все мои попытки хоть как-то взять инициативу на себя заканчиваются пока что одним и тем же: мне приходится уходить в глухую оборону.

И вдруг… Тело женщины качнулось, она замерла, с видимым усилием хватая воздух побледневшими губами. Ее взгляд стал рассеянным, рука, державшая меч, опустилась, и он начал выскальзывать из ослабевших пальцев, но не успел еще коснуться мрамора, как был перехвачен выступившим из-за ее спины Гадриэлем.

– Мне показалось, что эта дама не заслуживает столь пристального внимания с твоей стороны, тем более что ты уже почти женат.

– Как Лера? – Его слова хоть и несколько меня успокоили – если бы ей что-то грозило, не стал бы он бросаться шутками в мой адрес, – но… Постоянная тревога за нее, похоже, теперь станет частью моей жизни.

– В отличие от тебя, к делу подошла более серьезно. И… – Его взгляд на мгновение стал чуточку напряженным. – У нее появилась новая подружка, с которой она, как мне кажется, нашла общий язык.

– Надо…

– Я уже спросил: тело черной жрицы находится в этой крепости. Как она сказала, на сохранении. Она обещала тени найти его.

– Понятно. Рамки нашей спасательной операции раздвигаются. Как остальные? – И я повернулся в ту сторону, где Рамон и Валиэль освобождают великого мага Равновесия, подгоняемые весьма язвительными замечаниями… моей невесты, – тень черной жрицы снова отступила, отдав бразды правления Лере.

– В порядке. Небольшие царапины. Вот только… – Я кинул быстрый взгляд на помрачневшее лицо друга. – Ригана здесь не было. И еще, – он сделал паузу, – кроме него здесь еще не меньше двух дюжин воинов. Так что поиски Тамриэля и жрицы будут весьма веселыми.

– А нам что, – я попытался придать своему голосу оптимизма для поднятия не столько его, сколько своего настроения, – привыкать?

И это еще одно, за что я люблю Гадриэля: в его взгляде – блеск, в улыбке – полная уверенность в том, что в этой крепости есть единственные победители. И это не враги.

И мы – я, убрав свое оружие в ножны, а он, зацепив крестовину меча даймонов в дополнительную петлю на перевязи, – направились на помощь Рамону и Валиэлю, которые осторожно снимали с постамента безвольное тело мага.

Мы еще только подходили, а Тиасаль второй раз вспарывала вену, чтобы напоить прадеда Леры своей кровью.

Всего несколько капель – и в его бездонных голубых глазах проявляются признаки жизни. Его голос очень слаб. И я скорее догадываюсь, чем слышу, как его губы выталкивают из себя:

– Я ждал тебя.

Но Лера, несмотря на то что на ее лице смятение, твердо качает головой и, обращаясь к Тиасаль, тихо произносит:

– Его надо усыпить.

Та кивает и кладет ладонь на его лоб. Но прежде чем он вновь соскальзывает в беспамятство, он успевает улыбнуться.

И эта улыбка напоминает мне… Нет, не мою будущую жену – Сашку, умеющего побеждать всех своим обаянием.

Рамон и Валиэль подхватывают тело под мышки, и мы дружненько поворачиваемся в сторону выхода, понимая, что это далеко еще не конец. И чтобы выполнить все то, что задумано, придется еще очень и очень постараться.

Мы не успели сделать еще нескольких шагов, как моя мысль начинает материализовываться.

– Какая встреча… – Появление Ригана для нас пусть и не становится полной неожиданностью, но особой радости не добавляет. Похоже, где-то здесь есть стационарный портал – ничем иным его появление словно ниоткуда объяснить нельзя.

– И тебе здравствуй. – Лера проскальзывает между мной и Гадриэлем быстрее, чем мы успеваем это заметить. Вот только…

Мощный щит опускается за ее спиной, когда она, замерев на мгновение, делает еще один шаг, словно проведя линию, отделяющую нас от нее.

Но эта линия отделяет не нас и Леру, а нас и ту, которую можно назвать черной жрицей.

Ее движения… Она не идет – она танцует. Под ритм, которого никто, кроме нее, не слышит: легкий наклон головы, поворот корпуса. Рука, ласкающая рукоять меча, скользит по воздуху, и золотое сияние лезвия рисует замысловатые узоры.

Она останавливается в полудвижении на той грани, за которой холодной смертью к ее телу может прикоснуться кончик его полуторника.

– Не скажу, что рада тебя видеть, Ярангир. – Лезвия клинков разлетаются в разные стороны, когда она чуть приседает. Приветствуя своего… противника?

– Я редкий рассвет встречаю вдали от твоего тела, Асия.

– Мое имя еще не стало для тебя звуком, воин Хаоса? – Я так и вижу легкую улыбку на ее губах.

– Ты все так же остра на язык и прекрасна, черная жрица. – А вот его лицо продолжает оставаться бесстрастным, будто лишенным жизни.

Каждое их слово, каждая интонация слышны так, словно их не отделяет от нас ни расстояние, ни переливающееся марево защиты.

И в этих нотках… Не скажу, что это открытие придает мне оптимизма, но по крайней мере мое сердце начинает биться чуть спокойнее: сознание Леры контролирует тень хозяйки оружия.

– Я хочу, чтобы ты отпустил своего носителя. И тогда… – Ее тело в постоянном движении. Оно словно живет своей жизнью. И сейчас оно соблазняет. Ее плечи то чуть тянутся вверх, потом замирают, распрямляются. Бедра чуть колышутся. Живот, грудь… И я понимаю, что больше не могу ни о чем думать, кроме этого тела и невыносимого желания ненасытным зверем, лишенным разума, кинуться к ней и, срывая одежду… – Я позволю тебе уйти.

На лице того, кого она назвала Ярангиром, насмешливая улыбка. Впервые с того мгновения, как он появился в этом зале.

– Ты так дорого оцениваешь мою жизнь?

– Нет. – И вновь ее меч скользит в воздухе, описывая сложный зигзаг. – Я так дешево ценю его.

Мой глаз не замечает ничего, но сердце замирает, и они одновременно бросаются в атаку.

И это уже не Лера. Скорость, с которой одна позиция сменяет другую. Звон мечей сливается в единый протяжный звук на столь высокой ноте, что отдается болью в ушах.

Они вихрем проносятся по лаборатории, уничтожая все на своем пути.

И оттого что все это беспрестанно крутится перед глазами, оттого что звуки падения перемешиваются с визгом лезвий, я не сразу замечаю, как соскальзывают на гладкий пол и вонзаются в противоположные стены клинки черной жрицы.

А в руках… В руках Леры, у которой хватает сил держать его крепко и ровно, сияет черный меч рода Там’Арин.

Выражение лица ее противника трудно описать словами, так много эмоций отражается на нем. Но ярче других ярость и обреченность.

– Отпусти его. – Ей не надо делать ни одного шага, потому что Пронзающий уже выпускает тонкую струйку крови по шее… Пока еще черного воина.

– Если он так тебе нужен, я заберу его с собой. – В его голосе уже нет гнева, но слишком много ненависти.

– Среди моих спутников есть дракон, и я успею вернуть ему жизнь. Даже если заберу ее вместе с твоей. Но если ты его отпустишь сейчас, клянусь тебе честью своего рода, я найду возможность передать оружие на землю даймонов.